Причины межнационального конфликта в Ремонтном

Данный материал редакция сайта «Реалисты.ру» не считает полностью объективным, если вообще возможна полная объективность в столь сложных вопросах. Мы не думаем, что автор прав, говоря, что народы Дагестана, Ингушетии и Чечни не идентифицируют себя с остальной Россией, рассматривая ее лишь как дойную корову. Также мы не разделяем его сепаратистский настрой. Тем не менее, некоторые, прежде всего макроэкономические моменты в этом материале показались нам важными и отражающими реальность.

Вчера давал комментарий Бизнес.фм на тему конфликта в селе Ремонтном Ростовской области. Вопрос: «Почему конфликт с дагестанцами случился именно в Ростовской области? Ведь это уже не первое столкновение выходцев из Кавказа с местными в этом регионе…»

Ответ. Схематично.

Проблема не в Ростовской области, хотя в ней действительно регулярно происходят подобные столкновения, пару лет назад они были и в том же селе Ремонтном. Проблема существует в целом по России, и она касается в целом взаимоотношений Кавказа и России. Вместе с тем, наибольшую остроту вопрос принимает не конкретно в Ростове или в Москве, а вообще везде, где существуют места массового компактного проживания выходцев не изо всех республик Кавказа — это тоже есть, но в гораздо меньшей степени, но в основном — из трех республик — Дагестана, Ингушетии и Чечни — как правило, это крупные российские города и «прикавказские» российские территории — Ростовская и Астраханская области, Краснодарский и Ставропольский края.

Не погрешу против истины, если скажу, что все понимают, что проблема существует, но вслух о ней говорить считается не политкорректно — «не раскачивайте лодку, это выгодно США, а вы хотите разрушить межнациональное согласие в стране». В наиболее общей форме и с совершенно неверными, на мой взгляд, выводами проблему озвучил губернатор Краснодарского края А. Ткачев: Массовая внутренняя миграция выходцев из этих республик, их невероятно большая ментальная разница с местным населением, агрессивное поведение и попытки захвата разнообразных активов определяют возникновение межнационального кризиса в течение некоторого времени.

Мое видение ситуации.

Налицо два параллельных, но четко взаимосвязанных с собой процесса:

1. За последние 20 лет Северный Кавказ в целом, но гораздо более именно Дагестан, Ингушетия и Чечня  вышли из российского конституционного, ментального, гражданского и любого иного поля. Это уже не Россия. Выросшее там поколение уже не ассоциирует себя с Россией. В первую очередь они не россияне, а носители исламской национальной, клановой и любой иной идентичности. Россия стоит в списке их приоритетов на …дцатом месте, если вообще стоит. Они воспитаны на своих патриархальных и архаичных устоях, хотят жить по своим законам, группируются по своим признакам и к России относятся презрительно, с чувством исторической обиды, а также как к полю для охоты и плательщику дани.

Внутри себя они уже не Россия, в то время как по российским законам они — россияне и на них распространяются все гражданские права. С обязанностями дело обстоит иначе, но права распространяются. Это очень удобная ситуация, когда в основном можно действовать исходя из своей клановой идентичности, но в нужные моменты прибегать к защите своих интересов на основе официальной принадлежности к идентичности общегражданской.

2. Уход этих регионов в религиозную и этническую архаику привел к ситуации, в которой самостоятельное и свободное экономическое существование в них невозможно — экономика разрушена, безработица, жуткая социалка, идет внутренне противостояние, флэшки, взрывы, жизнь по религиозным правилам, высочайшая клановость, несущая ограничения и угрозы и т.д. Либо там жесточайшая командно-административная система, как в Чечне, либо — клановая и религиозная фронда и анархия как в Дагестане.

Это происходит на фоне крайне высокой дотационности — от 80% и выше. Вкладывать деньги, идущие в виде дотаций, в реальную экономику региона в таких условиях невозможно — опасно, не созданы условия для нормального, цивилизованного бизнеса, нет страховки от передела в случае начала новой войны, прихода к власти чужого клана и многих иных причин, следовательно, местные элиты разворовывают эти деньги и выводят их в другие регионы. Парадокс, но Дагестан — одна из самых нищих республик, является экспортером финансовых средств! Деньги втекают в Дагестан в виде федеральных дотаций и вытекают из него в виде частных инвестиций в другие российские регионы! Дырявое решето! Некое исключение — Чечня, но это отдельная и тоже очень тревожная история — на мой взгляд, чеченская сказка конечна и этот конец мы можем увидеть довольно скоро.

Далее, следим за руками, смотрите, что происходит… Кремль обворовывает нищие российские регионы, выкачивая из них деньги на дотации Кавказу, кавказские элиты, поддерживаемые Кремлем, делят эти дотации (налоги нищих российских служащих и фермеров) и вывозят в саму Россию, где на эти деньги скупают у этих же служащих и фермеров (упрощаю) активы — землю, рынки, лесопилки, как в Кировской области и т.д.

Люди следуют за деньгами, в результате чего на «Большой Земле» образовываются массовые поселения выходцев из Дагестана, Ингушетии и Чечни. Для участковых и работников паспортных столов дагестанцы и чеченцы являются россиянами. Но сами себя они таковыми не чувствуют и действуют на основе клановой и этнической сплоченности — эффект нахождения на враждебной территории, где нужно быть едиными. Обустраиваясь, они насаждают свои порядки — те же самые порядки, которые привели их к невозможности существования на своей Родине — иных порядков они не знают.

То есть, смотрите, что получается, за 20 последних лет они и их родители разрушили советское наследие, которое позволяло жить экономически благополучно и мирно в национальном плане. Он ушли в архаику, в нормы 15-16-17 века, при которых нормальная цивилизованная жизнь в наше время оказалась невозможна, во многом из-за чего они сами оказались вынужденными оставить Родину и уехать в относительно благополучные соседние регионы. Но проблема в том, что, уезжая, они увозят Махачкалу и Грозный на подошвах своих сапог и стремятся построить их на новом месте. Со всем этим уходом в архаику, который им кажется правильным. В плане прогресса — это полный тупик и деградация.

Далее. Исходя их родовых черт современного государства, приезжие имеют огромное преимущество перед коренными жителями — у них есть деньги, есть высочайшая клановость, на их стороне Кремль (почему — это другая история), на их стороне полиция, защищающая их либо в рамках установок из Кремля, либо по коррупционным интересам и т.д.

Русских не защищает никто — у них нет клановости по этническому признаку, они ждут поддержки от государства, но государство — ВВП и ПЖИВ — не на их стороне, им некуда бежать «если что», т.к. своих Дагестана или Чечни, где их не достанут, у них нет, и т.д.

Приезжие начинают устанавливать свои порядки, вести передел бизнеса, создавать диаспоральные общественные организации, призванные осуществлять политическую защиту «Нью Махачкалы». В то же время они входят в коррупционный или политический сговор с местной властью и начинается беззаконие, в результате чего ньюмахачкалинцы получают индульгенцию от закона на новом месте жительства.

После этого, не имея общей идентичности с местным населением, презирая его и ощущая собственные безнаказанность и всевластие, они начинают вести себя по хамски с местным населением — избивают молодежь, насилуют женщин, ведут себя демонстративно презрительно и оскорбительно, устраивают криминальный бизнес и т.д.

Важно подчеркнуть, что на этом этапе, ни органы власти, ни диаспоры не пресекают беспредела выходцев из Дагестана, Ингушетии и Чечни, что является важнейшим фактором, способствующим их процессу архаичной колонизации России. Апеллирование к фактору единой общности им здесь не нужно, т.к. на этом этапе на общегосударственную идентичность и общую для всех российскую законность им наплевать потому, что они живут не на их основе, а по принципам этнической клановости и по законам того архаичного общества, откуда они приехали и которое хотят воспроизвести на новом месте. Когда беспредел творят выходцы из Кавказа — диаспоры и власть молчит. Это закон! Закон банды!

В какой-то момент времени местные доходят ручки и до осознания, что терпеть подобное уже невозможно, происходит взрыв, что создает опасность существованию диаспоры в конкретном региона, распространению там махачкалинских и грозненских обычаев и в целом подрывает основы формулы взаимоотношений Кремль-Кавказ.

В этот момент включается мощнейший государственный механизм защиты пришельцев — милиция начинает прессовать местных, диаспоры заламывают руки и принимаются стенать — «как же так, мы же граждане одного государства, против наших соплеменников творится беспредел» и требуют относиться к ним не по закону банды, а по законам государства. Так было во всех конфликтах последних нескольких лет! Во всех! Вспомните как тот же Российский Конгресс Народов Кавказа молчал когда убили Свиридова и только после Манежки начал заявлять о том, что протесты против выходцев из Кавказа недопустимы — «мы граждане России, наши предки вместе воевали на фронтах ВОВ» и прочий общечеловеческий бред, который никогда не принимается в расчет ими самими, когда их соплеменники творят беспредел…

В результате нажима и политкорректных мантр, через некоторое время в конкретно взятом населенном пункте все затихает, и мы начинаем ждать нового всплеска, т.к. при неизменности системы он совершенно неминуем. Но система порочна и раскол идентичности уже настолько велик, что на низовом уровне идет отторжение.

Пример: Во время Олимпиады кавказские политики и политологи очень сокрушались, что россияне не сильно восхищаются победами дагестанских борцов на Олимпиаде. «Мы же граждане России» — говорили они — «почему другие россияне не рады тому, что дагестанцы приносят им, приносят России олимпийское золото»?

Скажите, на ваш взгляд, при вышеописанных раскладах жители Ремонтного, Демьяново, Рязани и проч. российских городов, где с укоренением выходцев из Дагестана, Ингушетии и Чечни невероятным образом «усилилось» межнациональное согласие, ощущают себя гражданами одного государства с дагестанцами? Они ощущают, что живут с ними по одним законам, имеют равные права и равную защиту от государства?

Ответ понятен — нет. На низовом уровне народ не согласен с неравноправием, с презрением и с такими правилами совместного общежития. На низовом уровне зреет протест и зарождается если и не движение за отделение Кавказа, то, по крайней мере, ощущение того, что ситуацию нужно менять. Наиболее радикально настроенные начинают заявлять о необходимости отделения Кавказа.

Но здесь вступают в дело российские власти и кавказские диаспоры, которые обеими руками стоят за сохранение существующих условий. Народ говорит: «Нас унижают и обворовывают! Мы не согласны! Давайте менять эту ситуацию, либо если нет, отсоединять эти республики!» Власти отвечают: «Вы раскачиваете лодку и подрываете межнациональное согласие». Диаспоры вторят: «Мы не хотим выходить из России и не хотим ничего менять. Нас такая ситуация устраивает. А если вам не нравится, что вас унижают и обворовывают, то давайте вспомним, что мы — граждане одного государства и наши деды вместе воевали во Второй Мировой».

Конца у этой истории нет. Пока нет. Налицо раскол общества и раскол двух мировоззрений. Проблема не в том, что Кавказ не хочет выходить из России. Проблема в том, что народ России уже начинает задумываться нужен ли ему Кавказ на таких условиях!

По факту мы перевернули ситуацию начала 1990-х годов на 180 градусов — тогда на Кавказе бытовали сепаратистские настроения и российское общество противилось им, буквально затаскивая северокавказские республики назад в Россию. С тех пор уступки, на которые Кремль по всем позициям пошел Кавказу, позорное пресмыкание перед его элитами и унижение народа его представителями на бытовом уровне оказались так велики, что теперь уже низовое российское общество постепенно приходит к мысли о сепаратизме.

kon-budenogo.livejournal.com