Женское одиночество, или Несколько слов в защиту «эмансипе»

В последнее время как в духовной, так и в светской литературе приня­то подвергать всяческой критике феминизм — эту «язву», разъедающую современную семью. Словосочетание «независимая женщина» зву­чит подозрительно для слуха многих. Подоб­ная свобода рассматривается многими как отказ от своего призвания, которое состоит единственно в том, чтобы слабой былинкой прислоняться к плечу сильного мужа.

А ведь многие из одиноких женщин не от гордыни не могут найти мужа себе по вкусу. Они, возможно, и рады были бы выйти замуж и завести семью, но не дает Бог жениха. А вы­ходить за первого встречного только для того, чтобы угодить общественному мнению или чтобы было кому мебель передвинуть, они не хотят.

Так что же им делать, если они одиноки? Затвориться в тереме и лить горючие слезы о своей несчастной девичьей доле? «Да! Да! — радостно воскликнут сторонники преданий старины глубокой. — Раньше женщины куда скромнее были и на улицу носа не казали, не то что теперь!»

А теперь, если не работаешь, приходится сидеть на шее у своих престарелых родителей, что, конечно, полностью отвечает традицион­ному представлению о благочестивом поведе­нии девицы, но как-то больно некрасиво, да и родителей жалко.

Нередко одинокая женщина добивается значительных успехов в карьере, вызывая этим нарекания со стороны замужних, заня­тых семьей и детьми: мол, не тем занимаешь­ся, к чему тебя Бог призвал. Но, спрашивает­ся, откуда все так хорошо осведомлены, кого и к чему Бог призвал? Иногда человек всю жизнь мучается сомнениями: то ли он делает, к чему призван, и постоянно вопрошает: «Гос­поди, укажи мне путь мой!»

Хорошо сидеть дома и не работать, когда муж действительно глава, когда он кормит и поит, не перекладывая ответственных ре­шений на хрупкие женские плечи, и вообще, ведет себя по-мужски. Тогда женщина — хра­нительница семейного очага, воспитательни­ца детей. Жена и мать в подлинном смысле этого слова.

Но таких мужчин, к сожалению, немного. Гораздо меньше, чем женщин, по-прежнему готовых прижаться к сильному плечу и за­быть весь этот феминистский вздор. Чаще по­падаются такие, которые напоминают: «Я тебе муж и глава, а ты мне помощница». При этом не уточняют, в чем же требуется помощь — в лежании на диване и в чтении газеты? Мно­гим кажется, что лучше оставаться одной, чем с таким мужем. Не нам их судить.

Женское одиночество, как показывает житейский опыт, вовсе не так трагично, как многие его себе представляют. Особенно в том случае, если это сознательный выбор. Умная, талантливая, одаренная женщина может найти себя не только в семье, но и в работе и быть вполне счастливой. Зарывать же свои талан­ты в землю только потому, что удачная карье­ра — не женское дело, бессмысленно. Каждый оставайся в том звании, в котором призван — это слова Апостола (1 Кор. 7, 20).

Психолог Сергей Степанов пишет о том, что большинство представлений о женском сча­стье навязаны женщине именно мужчиной:

«Испокон веку мужчины строили циви­лизацию, основанную на их представлении о благополучии, порядке и счастье. Жен­щин убеждали (а чаще — заставляли) вопре­ки их интересам принять эти представления. И, надо признать, мужчины в этом изрядно преуспели. Сегодня многие представительни­цы прекрасной половины человечества даже не отдают себе отчета, что живут иллюзиями, которые им навязала другая, не столь прекрас­ная половина. И, добившись такого "счастья", которое придумали мужчины для своих под­руг, многие женщины начинают недоумевать: неужели именно этого и хотелось от жизни? Первый шаг к подлинному счастью — освобо­ждение от иллюзий, чуждых женской приро­де. А для этого в них надо сначала разобрать­ся. Вот какие представления, по наблюдениям психологов, женщины неосмотрительно поза­имствовали у мужчин.

Женщина может быть счастлива только рядом с мужчиной

На самом деле, в первую очередь само­му мужчине, чтобы почувствовать себя ком­фортно, необходима женская ласка и забота. Без этого он либо "звереет", либо опускается. К тому же мужские амбиции требуют, чтобы рядом был кто-то, кто от него зависит. Ина­че как чувствовать свою силу и достоинство? Умные женщины это понимают и тонко по­дыгрывают этим амбициям, стараясь не уяз­вить мужчину даже намеком на собственное превосходство. Женщины гораздо более само­достаточны, способны сами о себе позаботить­ся. Прекрасно, если рядом есть верный друг, на которого можно положиться. Но далеко не каждый мужчина способен составить женское счастье. При виде иного думается: "Какое сча­стье, что я не с ним!" Чаще всего та, которая ожидает, что счастье ей подарит мужчина, рис­кует бесплодно прождать всю жизнь. Гораздо лучше чувствует себя та, чье счастье не зависит от прихотей мужчины и даже от его наличия.

Женщина может быть счастлива, только если выглядит как супермодель

Но наблюдениям психологов, писаные кра­савицы, как правило, не чувствуют себя бо­лее счастливыми, чем не столь яркие подру­ги. Большинство женщин относятся к ним ревниво и откровенно недолюбливают. Мно­гие мужчины их просто побаиваются, опа­саясь рядом с ними оказаться не на высоте.

К тому же мужчины отказываются верить, что красота и ум могут ужиться в одном челове­ке. Естественно стремление женщины выгля­деть привлекательно, но для этого вовсе не обязательно быть похожей на Памелу Андер­сон. Очаровательной может быть каждая, если умело использует свои индивидуальные дос­тоинства.

Она может быть счастлива, только если молода

На самом деле, свои преимущества есть у любого возраста. Умные люди (а о других и заботиться не стоит) умеют ценить те дос­тоинства, которые приходят с опытом. Моло­денькими девчонками увлекаются только их неопытные сверстники да престарелые лове­ласы: и те, и другие опасаются, что опытная женщина невысоко их оценит. Стремление выглядеть моложе похвально, но особо усерд­ствовать тут не стоит. Полюбуйтесь на стар­шеклассниц, как отчаянно они пытаются вы­глядеть старше!

...Только если она не обременена деловыми заботами

Как свидетельствуют социологические оп­росы, только женщины, занятые неквали­фицированным трудом, видят свое счастье в праздности. Большинство женщин, заня­тых интересной творческой работой, указы­вают, что не оставили бы ее, даже если бы не нуждались в заработке. С другой стороны, специалистам известен своеобразный «невроз домохозяйки» — ощущение одиночества, подавленности, бессмысленности своей жиз­ни. Так что если вам чего-то не хватает для счастья, подумайте, может быть, интересного дела?

...И только как заботливая мать замечательных детей

Материнская роль органична для женщи­ны, но именно она часто загоняет ее в психо­логическую ловушку. Редко бывает счастлива та, которая «всю себя отдала детям», ибо дети не умеют ценить такую самоотверженность. К тому же дать детям что-то полезное можно лишь тогда, когда у тебя есть что дать, когда ты сама что-то собою представляешь. А для этого необходимо уделить внимание самосо­вершенствованию.

На тему того, как быть довольным своей жизнью, психологи исписали тонны бумаги. Но, пожалуй, никто не выразился точнее од­ного богослова, молившего Бога: «Боже, дай мне разум и душевный покой признать то, что я не в силах изменить, мужество — изменить то, что могу, и мудрость — отличить одно от другого».

Перестаньте беспокоиться о том, что не в вашей власти. Поверьте, останется еще мно­го всего такого, к чему следует приложить свои силы. Вот тут-то и развернитесь. Только не ставьте перед собой слишком грандиозных задач и не ждите их немедленного решения».

Конечно, некоторые выводы, сделанные этим психологом, могут кому-то показаться слишком категоричными, кто-то может ска­зать, что автор льет воду на мельницу феми­низма, но ряд замечаний все же следует при­знать верными. Например, утверждение, что женщины, которым кажется, что присутствие мужчины в их жизни — единственная возмож­ность стать счастливой, чаще всего обманыва­ются. Действительно по-настоящему счастли­вой чувствует себя только та, чье счастье не зависит от мужчины, но для этого нужно быть и чувствовать себя полноценной личностью.

Мадам Бовари, героиня одноименного ро­мана Флобера, всю свою жизнь потратила на погоню за неуловимым счастьем, которое упо­доблялось вечно отдаляющейся линии гори­зонта. Сначала она думала, что для счастья ей необходимо выйти замуж. Когда она вышла замуж, ей показалось, что для счастья ей не хватает ребенка. Когда у нее появился ребе­нок, она поняла, что, чтобы быть счастливой, нужно завести любовника. Когда у нее поя­вился любовник, она поняла, что для счастья ей нужно сбежать с любовником в ту стра­ну, где для счастья более подходящая почва. Все это время ей казалось, что для полного счастья ей не хватает богатства и знатности — и так продолжалось до печального финала.

Так что стремитесь стать счастливыми «здесь и сейчас», потому что постоянное от­кладывание «сладкой жизни» на потом не приводит ни к чему хорошему. Для кого-то счастье — в семье и любимом муже, а для кого-то — в любимой работе. Постараемся же отнестись с терпением и пониманием к благословляемым или попускаемым жизненным путям друг друга.

Удачная карьера вовсе не обязательно пре­вращает женщину в мужеподобное существо с мужским характером, которого нормальные мужчины сторонятся. Ни ум, ни сила воли неспособны лишить женщину женственно­сти, сделать ее менее привлекательной. Мож­но быть доктором наук и при этом оставать­ся женщиной. А можно быть домохозяйкой, но при этом настоящим «мужиком в юбке». Тут не в профессии дело, а в личных качествах. Дру­гое дело, что мужские качества характера за­частую помогают добиться большего успеха.

Можно было бы повторить, что никакая карьера не заменит женщине семью, если бы не примеры из жизни, когда в насыщенных ра­ботой, интересными встречами и отношения­ми днях нет места скуке и унынию. Особенно благодатно в этом качестве поле деятельности, связанное с религией, с творчеством, наукой, медициной, педагогикой.

В интереснейшей книге Александра Тро­фимова «Три встречи» рассказывается о трех обыкновенных женщинах с совершенно непо­хожими судьбами, но сходящимися в одном: каждая сумела на данном ей Господом попри­ще так устроить жизнь, что стала подвижни­цей благочестия, утешением и примером для других людей.

Расскажем об одной из них. Мария Ефи­мовна Сергеенко была крупным ученым, с любовью и усердием отдавая себя любимо­му делу.

Талантливый ученый и... тайная монахиня. Удивительно стойкая женщина, пережившая блокаду Ленинграда, чье доброе слово, теп­лое отношение согревало людей и дарило им радость.

Мария Ефимовна Сергеенко родилась в 1891 году, была единственным ребенком в се­мье чиновника. Детство ее было счастливым и беззаботным: своя комната, любимые книги, великолепный сад. Мать дала дочери религи­озное воспитание. Мария Ефимовна закончи­ла Черниговскую Министерскую гимназию. В 1910 году она приехала в Санкт-Петербург и поступила на Бестужевские курсы. Разно­сторонность занятий закладывала фундамент той потрясающей эрудиции, которая отличала Марию Ефимовну.

В 1929 году, после разгрома научных кадров в Саратовском университете, где преподавала Мария Ефимовна, она возвратилась в Ленин­град. Война застала ее преподавателем Ле­нинградского государственного университета. В блокадные годы Мария Ефимовна продол­жала научную работу, в числе других ленин­градских историков блокадной зимой прини­мала участие в научных чтениях, регулярно проводившихся в подвале архива Академии наук. Тогда же она перевела «Исповедь» бла­женного Августина. Мария Ефимовна вспоми­нала, что время работы над переводом — одно из счастливейших в ее жизни, хотя трудилась она, умирая от голода и холода, без надежды на публикацию, повинуясь лишь внутреннему чувству.

Мария Ефимовна говорила: «Ничего боль­ше, чем работу, не люблю, в блокаду спасла работа». Как-то она сказала: «Встанешь утром, все болит, ничего не можешь и думаешь: "Гос­поди, забери Ты меня поскорее". К обеду, гля­дишь, полегчало и поработала, и тогда дума­ешь: "А ничего бы еще пожить". Ну, а к вечеру, опомнившись, скажешь: "Да будет воля Твоя, Господи! Ты лучше ведаешь, как нужно"».

Уйдя на пенсию в 1974 году, Мария Ефи­мовна стала заниматься главным образом пе­реводами. По условиям тогдашней цензуры переведенные ею труды Святых Отцов Церкви публиковались анонимно в «Богословских тру­дах», издаваемых Московской Патриархией. Особенности ее работ по латинским древно­стям — живой взгляд на предмет изложения; они будто написаны современницей событий. Сама она сказала как-то: «История начинает­ся тогда, когда люди, жившие тысячу лет на­зад, обретают жизнь и голос, рассказывают о себе, своих радостях и печалях». Образцом строгого научного и ясного стиля стали книги «Помпеи», «Простые люди Древней Италии», «Жизнь Древнего Рима» и «Земледелие Древ­него Рима».

Не имея своей семьи, Мария Ефимовна всю жизнь бережно хранила связи с духовно близ­кими людьми, с товарищами по профессии. Она всегда заботилась о младших. Очень час­то ее глубокие знания, обаяние самобытного характера помогали выстроить доверительные, сердечные и простые отношения. Мария Ефи­мовна очень многим помогала материально, когда ей пытались отдать взятые в долг день­ги, не принимала. В ее характере не было и тени обидчивости. Она легко прощала, и по­этому с ней так просто было людям. Удивля­ло по-детски чистое отношение ее ко многому в жизни, умение радоваться самым простым вещам. Она умела находить общий язык с лю­бым человеком.

Студенты вспоминают, что Марии Ефимов­не было легко сдавать экзамены, она создава­ла особую атмосферу простых отношений, до­брых и с юмором. Она говорила: «Без латыни можно быть хорошим врачом», — и не слиш­ком гоняла экзаменуемого. У нее было уди­вительное, тонкое чувство юмора. Иногда она давала шутливые имена-прозвища людям — такие точные, что они прирастали навсегда.

Сколько было переговорено на кухне за годы знакомства! Это был поистине родной дом, где ждали и встречали с любовью и ра­достью. Мария Ефимовна сама готовила греч­невую кашу, заваривала прекрасный чай и при этом рассказывала удивительные и замеча­тельные истории.

Мария Ефимовна великолепно декламиро­вала стихи, а однажды, в ответ на просьбу про­читать на древнегреческом что-нибудь из тра­гедий Эсхила или Софокла, она сделала паузу, лицо ее преобразилось, став вдохновенным и сияющим. И чтение ее было действительно голосом из глубины древности — такая значи­тельность, торжественность звучала в нем!

В конце 50-х годов Мария Ефимовна от­крыла для себя Пюхтицкий монастырь и с тех пор многие годы каждое лето приезжала туда. В трудное для монастыря время она отдавала ему свои гонорары и профессорскую зарпла­ту. К концу жизни Мария Ефимовна станови­лась все более отрешенной от всяких не толь­ко житейских, но и прочих забот. Она лежала и молилась, лицо ее было светлым, спокой­ным и радостным. Казалось, она живет уже в ином мире, душою и духом пребывая в Цар­стве Света. Особенно чувствовалась в ней внутренняя духовная радость — так спокойно становилось рядом с ней.

Всем своим обликом Мария Ефимовна свидетельствовала о том, что приготовилась к жизни вечной и уже без страха и трепета, а с любовью и радостью встречает переход в иной мир. Уход ее был безболезненным и мирным. Скончалась Мария Ефимовна Сер-геенко в 1987 году на 96-м году жизни. До по­следнего дня сохраняла она ясный ум и даже понемногу работала.

Заветным ее желанием было после смерти быть погребенной на монастырском Пюхтицком кладбище. Лишь после отпевания боль­шинство из близких Марии Ефимовны уз­нали о тайне ее жизни: она приняла тайный постриг с тем же именем — Мария, и потому с полным правом могла быть погребенной на кладбище среди сестер монастыря.

Как видим, Мария Ефимовна была по-на­стоящему счастливой женщиной, прожившей полноценную и насыщенную жизнь, хотя и не имела собственной семьи. Счастье дала ей наука, работа. И, конечно, вера.

А вот что пишет по поводу женской карье­ры и ее совместимости с семьей психолог Диля Еникеева: «Считается, что успешная деловая карьера создается лишь за счет неустроенной личной жизни. Раньше женщина, поставлен­ная перед выбором — карьера или семья, ре­шала непростую задачу. Предпочесть карьеру и отказаться от личной жизни? Или выйти за­муж и тогда распрощаться с любимым делом? Совместить то и другое, как показывает опыт, было проблематично, а то и вовсе не возмож­но. Сейчас дилемма тоже существует. И не­мало женщин отдают предпочтение карьере. При этом они не собираются полностью отка­зываться от личной жизни. "Новые" женщины вовсе не против замужества — они не горят же­ланием выйти замуж за человека, который им не подходит. Если мужчина не принимает ее стиль жизни и требует традиционного испол­нения роли «хранительницы домашнего оча­га», то женщина предпочитает остаться одна. Не навсегда, а до поры, пока не встретит муж­чину, который будет уважать ее и как личность, и ее право заниматься любимым делом».

Да, у женщины действительно есть такое право. Конечно, сторонники «благочестивой старины» продолжают вздыхать о том вре­мени, когда женщине полагалось смотреть на мужа снизу вверх с преданностью и обожа­нием, но с тех благочестивых времен многое изменилось. Тем не менее некоторые с упор­ством, достойным поистине лучшего приме­нения, пытаются закрыть глаза и на то, что женщина уже много лет получает высшее образование наравне с мужчиной, и на многое другое. Сторонники тех идеальных семейных отношений, которые описывает А. Н. Остров­ский в «Грозе», видимо, полагают, что в уни­верситете женщин учат валяться на пороге после отъезда мужа в командировку. Увы, нет!

Так что будем пытаться строить отношения с прекрасным полом, учитывая все реалии со­временности. Даже если некоторым хочется иного.

Кому-то эта глава может показаться аполо­гией феминизма. Но я категорически против феминизма как такового и отношусь к тем, кто считает «язву феминизма» одной из главных опасностей для современной семьи. Как же так, удивитесь вы, а все вышесказанное не в счет?

Выше я только пытался объяснить, что представление о замужестве как главной цели жизни — ошибочно. Не все женщины призва­ны к замужеству, но каждая должна испол­нить свое предназначение! И, конечно, жен­щина всегда должна оставаться женщиной, где бы она ни работала и чем бы ни занима­лась. Я полностью согласен с мнением А. Да­выдова, считающего, что эмансипация — «это когда к женским недостаткам прибавляются мужские».

Психолог Диля Еникеева в одной из сво­их книг делится впечатлениями от «тусовки» эмансипированных дам, на которую ее при­гласили:

«На самом деле женщина, реализовавшая себя в каком-то деле, не пойдет заниматься пустопорожней дискуссией, у нее просто нет времени на такую ерунду, она занята делом. А феминистки тратят немало сил и времени на то, чтобы что-то всем доказывать, отстаи­вать свои взгляды и вовлекать в свои ряды но­вых единомышленниц. Как говорится, эту бы энергию, да в мирных целях...

Я видела, что многим дамам-феминист­кам не помешала бы моя профессиональная помощь. Неустроенность их личной жиз­ни — результат их личностных особенностей и следствие так называемой трансформации полоролевого поведения, что означает пове­дение, присущее противоположному полу. Та­ких женщин в психиатрии называют ролевы­ми, или маскулинизированными.

Но женщина не может стать "настоящим мужчиной", даже если у нее есть маскулинные (мужские) черты характера, равно как и муж­чина не станет "настоящей женщиной", даже если обладает феминными (женскими) черта­ми характера. Первые становятся "мужиком в юбке", вторые — "бабой в штанах". То есть это и не мужчина, и не женщина. Так, серёдка на половинку.

Современная ролевая женщина презирает других представительниц своего пола, изби­рает чисто мужскую профессию и всю жизнь пытается доказать, что ничем не хуже мужчин. В мужском коллективе держится на равных, и мужчины воспринимают ее как равную — как соратника, единомышленника, коллегу, приятеля, товарища. Но не как женщину.

Основное свое предназначение ролевая женщина видит в работе. Или становится активисткой какого-нибудь фонда, партии, об­щественного движения и отдается этому делу с энергией, достойной лучшего применения. Кстати, многие из наших околополитических дам обладают маскулинными чертами. Прав­да, они сами об этом даже не подозревают, по­лагая, что занимаются политикой потому, что у них есть необычайные способности и они ничем не хуже политиков-мужчин».

Далее Диля Еникеева рассказывает о про­грамме «Процесс», в которой ее пригласили принять участие. Тема дискуссии была обо­значена «Женщина и политика». Из отрывка, процитированного выше, становится ясно, ка­кова позиция психолога по данному вопросу: или женщина, или политик. Точнее, ни то, ни другое. «Моими оппонентками были две дамы, которые частенько мелькают на телеэкране и даже считаются "выдающимися женщина­ми-политиками". То, что было показано потом по телевизору, и то, что было во время запи­си, — это небо и земля. Мои оппонентки, как оказалось, не только не умеют вести дискус­сию на равных, но и просто-напросто не уме­ют себя вести. Даже в присутствии психиатра. Тем более пишущего психиатра. В даме, кото­рую журналисты называют "самой красивой женщиной-политиком", с точки зрения пси­хиатра-сексопатолога, нет ни грамма женст­венности и сексапильности, обаяния и такта. Зато ей присущи истерические и психопати­ческие реакции. Моим оппоненткам очень не понравилось мое выступление, а особенно сло­ва, что женщина, исполняющая обязанности политика, априори не может быть хорошей матерью. Они тут же стали выкрикивать, что считают себя прекрасными матерями. Ну, то, что они считают, и то, что есть на самом деле, — это, как говорится, две большие раз­ницы.

Материнские чувства у ролевой женщины не развиты. К детям она фактически равно­душна, хотя их у нее может быть двое-трое. Достигшая социального успеха деловая дама может в интервью поведать, какая она заме­чательная мать, как любит своих детей, как скучает о них на работе и как уделяет им ка­ждую свободную минуту, сфотографировать­ся на фоне своей семьи для журнала, и этим ее материнские заботы ограничиваются. У ее детей — дорогие игрушки, дорогая одежда, вся современная оргтехника, и она полагает, что выполнила свой материнский долг, обеспе­чив их всем необходимым. Если есть время, то час-другой проведет с детьми, формально расспросив о делах в школе, но эмоциональ­ного контакта, который обязательно должен быть между матерью и ребенком, нет.

Сама она оправдывается тем, что из-за на­пряженной работы у нее совершенно нет вре­мени, но дело не в этом. Свою социальную роль, несмотря на красивые слова о любви к детям, ролевая дама видит не в материнст­ве и не в семейном счастье, как большинство женщин, а в том, на что ориентированы муж­чины, — в реализации своей кардинальной цели. Карьера, высокий социальный статус, бизнес, общественная деятельность или политика для нее гораздо важнее семьи. Детей она может не видеть неделями, препоручив забо­ту о них няне или мужу. Даже если ребенок тяжело болен, ролевая женщина не возьмет больничный лист по уходу, не будет сидеть ночами у постели больного ребенка. Позвонит с работы, чтобы узнать у няни, как он себя чувствует, что ел, принимал ли лекарства. Не отменит важную командировку, даже если ре­бенок лежит в больнице.

Дети в любом возрасте нуждаются в мате­ри, в ее поддержке, ободряющих словах, ласке, заботе, в ее прикосновениях и просто физиче­ском присутствии, а не в словах, как "мама за­нята на работе". В итоге — у детей, лишенных внимания матери, могут быть самые разнооб­разные психические нарушения.

Маскулинизация — не синоним мужеподобности. Ролевая женщина — отнюдь не гренадерша с бицепсами. Внешне выглядит как женщина. Маскулинность касается лишь ха­рактера и поведения. Образно говоря, муж­ской дух в женском теле. Это не мужчина, но и не женщина в том понимании, которое обычно вкладывается в это понятие.

Поначалу такие женщины привлекают муж­чин своей неординарностью. Но — лишь по­началу. Потому что нет той самой изюминки, которая делает женщину женщиной. Маскули­низированная женщина начисто лишена обая­ния, женственности, шарма, мягкости, гибко­сти и сексапильности.

Многие маскулинизированные дамы были замужем, и не раз. Но брак неустойчив. Если муж — сильная личность, то это постоянная борьба за лидерство. Поняв, что ужиться с та­кой женой невозможно, супруг обычно пер­вым подает на развод. Но если муж — слабая личность, то супруга полностью его подавляет, и они меняются ролями: жена — глава семьи, ее интересы на первом месте, она вся в работе, строит карьеру или зарабатывает деньги, а он занимается детьми и домашним хозяйством.

Немалый процент разводов связан с тем, что некоторые дамы чересчур переоценивают значение своей независимости. Не собираюсь утверждать, что женщина должна быть зави­сима от мужчины, но и тезис: "Мужчины мне вообще не нужны, проживу без них", — нель­зя назвать адекватным. Да, ролевая женщи­на проживет без мужчины, потому что у нее есть нарушение психосексуального развития. Но это нарушение нужно лечить (оно успеш­но преодолевается), а не культивировать».

Думаю, не всем преуспевающим женщинам понравятся подобные высказывания — еще бы, ведь их успехи, оказывается, всего лишь «на­рушение психосексуального развития». И если его лечить — то успехи сами собой пройдут, как один из симптомов нарушения. Такая по­зиция, на мой взгляд, несколько радикальна. Сейчас таких, по выражению автора, «маску­линизированных женщин» становится все больше. И во многом это — результат непра­вильного воспитания, а отнюдь не следствие гормональных или психических нарушений. Когда женщина (зачастую такие матери вос­питывают ребенка в одиночку, но бывает, что у него есть отец, который для матери не яв­ляется авторитетом) привыкла говорить своей дочери: «Мужчины годятся только на то, что­бы мебель перетаскивать», или: «Мужчины вообще по жизни не нужны, без них даже спокойнее», или: «Все они об одном думают, и ничего, кроме этого, их не интересует», — дочь учится презирать мужчин, и, вырастая, независимым поведением и образом жизни де­монстрирует и утверждает свое превосходст­во над мужчинами. При этом она презирает и представительниц своего пола, которые ви­дят смысл своей жизни в семье и детях. И брак ее скорее всего будет неудачен — сильному человеку трудно смириться с таким высоко­мерием жены, а слабого она просто «забьет», и собственный муж будет лучшим доказатель­ством того, что ее презрение к противополож­ному полу вполне оправдано.

Трудно поверить, что какая-либо, пусть даже самая неженская, деятельность может привести к утрате женственности. Например, я знал одну хрупкую, изящную молодую жен­щину, которая работала следователем по осо­бо важным делам. Она говорила, что имен­но работа в милиции помогла ей стать более женственной. Потому что она работала среди мужчин, и ей, как единственной даме, доста­вались все нерастраченные комплименты. Од­нажды был даже такой случай. Начальник со­брал всех на совещание и сделал следующее объявление: «Сегодня у нас на повестке дня: 1. Убийство с ограблением. 2. Квартирная кража. 3. Новая прическа майора Ивановой».

Ну как можно было не расцвести в условиях такого рыцарского поклонения?

А вот изначально неправильное воспита­ние очень даже способно сделать женщину мужеподобной. И это, на мой взгляд, уже не просто проблема — это трагедия. Чаще всего мать-деспот как дурную наследственность пе­редает дочери мужскую жесткую хватку, высо­комерное отношение к окружающим, беском­промиссность, неумение проявить мягкость и сердечность. У таких женщин возникают большие проблемы с замужеством, а если выйти замуж «железным леди» все же удает­ся, то нередко ее забитый муж начинает ис­кать утешения в обществе другой, пусть даже дурочки, зато «мягкой и пушистой». В таких случаях выход может быть только в том, что­бы женщина осознала свою проблему и попы­талась справиться со своими недостатками. И для этого ей не придется ломать себя — ведь наклонность к деспотизму никому от Бога не дается, это всего лишь следствие поврежден­ной грехом человеческой природы. Мне ка­жется, что любой женщине, даже воительнице, даже Жанне д'Арк, по природе ничто женское не чуждо. Надо лишь научиться выявлять это женское и использовать по назначению. И со­временная Ева, будь она хоть банкиршей, хоть второй Марией Кюри, всегда будет помощни­цей своему Адаму, прежде всего в сфере ду­шевной и духовной, если она женщина.

Справедливости ради следует сказать, что не только матери являются виновницами того, что дочери, вырастая, начинают презирать мужчин. Равная доля ответственности лежит и на мужчинах. Ведь далеко не каждый из них — подарок, которым могла бы гордиться женщина.

К сожалению, есть и такие мужчины, ко­торые — для любой женщины наказание, так что лучше и спокойнее без них. Просто ум­ная женщина не станет переносить недостат­ки одного человека на всех, иначе она уподо­бится тем «умникам», которые убеждены, что «все женщины глупые». Хотя, конечно, если собственный отец, мягко говоря, не является примером для подражания, очень сложно по­верить маме, утверждающей, что в общем-то мужчины — народ неплохой, есть среди них и прекрасные люди, просто с папой не очень повезло. Утверждение о том, что выросшие дети чаще всего строят свою семью по той же схеме, по которой строилась семья их родите­лей, есть несомненная истина.

Вот пример. Моя знакомая работает в психо­логической консультации. К ней пришла жен­щина (назовем ее Н. Р.) с жалобами на дочь. Вот что рассказывала моя знакомая: «Девочке пять лет, она ходит в детский сад, но с деть­ми не играет, приходит домой, плачет: никто с ней не дружит. Дома, пока мать занята на кухне, она "слоняется" по квартире и причи­тает: все-то у нее плохо, и ничего хорошего-то у нее не будет. Это больше всего раздража­ет мать, она выходит из себя и кричит: "Да займись ты игрушками, почитай книжки!" Н.Р. не выносит этого, потому что очень бо­ится, что дочь будет такой же, как она сама.

Жалобы на дочь переходят в жалобы на себя.

Моей собеседнице 30 лет, она кандидат наук, на работе ее ценят, в учебе все ей да­валось легко. Муж — "прекрасный человек". Но у нее такое чувство, что сама она — "ник­чемное существо" и "занимает чье-то место на земле". Ее не удивляет, что по отношению к ней обычно занимают позицию "сверху вниз", а она, подобно амебе, принимает ту роль, которую ей навязывают.

Ей трудно общаться с незнакомыми людь­ми, в группе она "забивается в угол". Боясь потерять возникшее расположение знакомых, Н. Р. замыкается, чтобы те, узнав ее поближе, не отвернулись от нее. На работе ей кажется, что сделала мало, не так и не то, боится, что будут предъявлять высокие требования и она окажется несостоятельной. Н. Р. очень ранима: если кто-то не так посмотрел, невнимательно выслушал ее, она долго не может успокоить­ся: отрицательные переживания преобладают в ее душе, она "застревает" в них и не может переключиться. Она постоянно рефлексиру­ет, разбирается в себе и своих переживаниях, но это не приносит никакого облегчения. Н. Р. чувствует свою неестественность, зажатость и завидует открытым и непосредственным лю­дям. И в отношениях с мужем нет радости, не­посредственности — он тоже человек замкну­тый, "запрограммированный".

Н. Р. очень женственна, но манера ее пове­дения, мужская стрижка, спортивный стиль одежды идут наперекор этой женственности и уродуют ее. Сама она чувствует себя "ма­ленькой девочкой", и это отражается в неуве­ренных движениях и манере речи.

Была ли она желанным ребенком? Нет. Ко­гда ей исполнилось 6 месяцев, мать отдала ее бабушке. "Когда я училась в 6-м классе, — рас­сказывает Н. Р., — мама вышла замуж, и скоро родилась Зина. Это известие вызвало у меня истерику: наверное, потому, что рухнули мои надежды на близость с матерью. До 10-го класса я была нянькой: об этом времени вспо­минаю с содроганием. Мать требовала идеаль­ной чистоты и порядка. Если я задерживалась в школе, она опаздывала на работу, и это вы­зывало ярость. Но страшнее было, когда це­лыми днями она не разговаривала со мной; от горя и отчаяния я готова была выбросить­ся из окна. До сих пор во мне жива эта боль, и мне трудно с матерью. Когда я подхожу к ее дому, меня охватывает дрожь. Она не ви­дит моего отношения, все объясняет плохим настроением. Сестра Зина откровенно ненави­дит родителей, они жалуются и ищут у меня сочувствия. А я боюсь, как бы не выдать сво­его отношения к матери. Она же вполне до­вольна собой, одержима стремлением "делать добро", но требует, чтобы это "добро" помнили и были ей благодарны. "Вы думаете, это все ваше?!" — возмущенно спрашивает она, обво­дя рукой комнату». Из рассказа Д. С, мужа нашей собеседницы: "В семье жены женщи­ны — бабушка и мать — очень властные и жес­токие, у них тенденция — доминировать над мужьями. И жена моя не лишена этого, она вспыльчива, раздражительна, не скоро отхо­дит, не исключает бойкот. Уже в двух поколе­ниях — дрессировка мужчин, это — тупиковый путь..."

Н. Р. боится, что дочь чувствует ее несо­стоятельность, не любит ее. И опасения не ли­шены основания. Об отношении девочки к ро­дителям лучше всего говорит ее рисунок "Моя семья" и комментарий к нему. Она тщательно и долго рисовала комнату, потом себя — в ко­роне, потом — папу. "А корона сдвинулась на­бок, потому что я бежала на кухню маму на­казать. За то, что она меня наказала. Потому что я дралась во дворе".

— А мама веселая?

— Нет, она грустная. Мама расстроилась, пошла спать, а я ей лекарство подлила, чтобы она заснула и нам не мешала с папой, а то она только мешает, кричит...

По словам Н. Р., они с мужем не хотят "по­давлять ребенка", стараются не наказывать, мирно разрешать конфликты. Н. Р. много чи­тает о воспитании детей, и ее сознательные ус­тановки и намерения даже слишком "правиль­ны". Но, как видно из характеристики мужа и беседы с ребенком, ее реальное поведение не соответствует сознательным принципам. Не­смотря на выстраданное осуждение бойкота, она прибегает к этой форме воздействия по отношению к мужу, кричит на ребенка. Ее ин­теллектуальная жизнь и разумные установки идут вразрез с непосредственными пережива­ниями и реакциями, порой неуправляемыми. Если на сознательном уровне она отрицает и осуждает тип поведения своей матери, то реально она его воспроизводит по отношению к ребенку и к мужу. Этот же тип поведения намечается и у пятилетней девочки: она изо­бражает себя в короне (символ власти, вели­чия), она наказывает мать (место которой на кухне), устраняет ее из общения.

Мы видим, что уже в четвертом поколе­нии — бабушка, мать Н. Р., она сама, ее дочь — проявляется один и тот же тип поведения женщины в семье: властность, жестокость, от­чуждение. Есть заметная разница в его прояв­лении у самой Н. Р. и ее матери, считающей себя добрым, хорошим человеком, довольной собой и не подозревающей об отрицательном отношении к ней дочери. Но от того, что Н. Р. осознает тяжесть своего состояния, отношение к ней дочери, стремится быть доброй матерью, картина не меняется, а только усугубляется глубоким внутренним конфликтом: усвоив с детства тип поведения матери, ставший ее натурой, она не может изменить его усилия­ми сознания и воли. Помочь ей на уровне соз­нания нельзя. Надо понять суть ее душевного состояния.

Благодаря постоянному самоанализу, начи­танности в психологии, развитому интеллекту, Н. Р. способна к меткой характеристике своих переживаний. У нее такое чувство, будто она "занимает чье-то место на земле"; она "аморф­на", как амеба, играет роли, несвойственные ей. Иными словами, она чувствует, что лише­на индивидуальности, личностной определен­ности, не нашла себя в жизни, ощущает себя "маленькой девочкой". При полном внешнем благополучии у нее присутствует чувство соб­ственной несостоятельности. Это проявляется прежде всего в общении: ей кажется, что к ней плохо относятся, не принимают ее такой, ка­кая она есть. Она боится общаться с людьми, хотя больше всего стремится к этому обще­нию. То же наблюдается у ее дочери. Очевид­но, в этом сказывается неудовлетворенность в общении, так болезненно пережитая в дет­стве (вспомним ее истерику при рождении се­стры); психологи называют это "дефицитом любви". Не внешние обстоятельства, а душев­ный строй делает несчастной эту женщину, и такой душевный строй передается ее доче­ри. Как же прекратить эту эстафету душевной боли? Как помочь Н. Р.?

Эта женщина обладает удивительной волей к познанию и изменению себя, редкой чест­ностью, глубоким недовольством собой. Здесь залог того, что ей можно помочь. От встречи к встрече Н. Р. становится более открытой, ис­кренней и живой. Она говорит, что после бе­сед чувствует себя хорошо, но пока это улуч­шение продолжается не более двух дней, а она хочет постоянного эффекта.

Как нередко бывает в таких случаях, у Н. Р. появляется стремление к личным дружеским взаимоотношениям с психологом, она ожида­ет от этих отношений удовлетворения своих неудовлетворенных потребностей в любви и признании. Случись это, психолог станет объектом требований, недовольств и обид, вы­мещаемых на нем отрицательных переживаний. Но главная беда не в этом, а в бесплодно­сти такого рода отношений: пока человек ждет любви и внимания от других, живет этим, он никогда не удовлетворится, будет требовать все большего, и все ему будет мало. В конце концов он окажется у разбитого корыта, как старуха, захотевшая, "чтоб служила ей рыбка золотая". Такой человек всегда внутренне не­свободен, зависим.

Пока человек только берет, рано или поздно он обанкротится. Фигурально выражаясь, что­бы росла прибыль от получаемого, его надо отдавать другим. Этот источник любви и доб­ра необходимо отрыть в себе самом. И откры­тие должно совершиться не в уме, а в сердце человека, не теоретически, а внутренним опы­том. Поэтому было бы неверно сразу же ска­зать Н. Р.: "Эффект нашего общения так не­долог, потому что вы больше думаете о себе, чем о других". Она примет это к сведению или займется самобичеванием. Подождем, когда она придет радостная и скажет: "Теперь я по­няла... Теперь я живу!" Это, может, произой­дет нескоро, так как эта женщина живет умом, а не сердцем. А для начала сердце надо умяг­чить и отогреть, помочь Н. Р. поверить в себя, чтобы, наконец, она узнала простую вещь: не только она нуждается в людях, но и они нуж­даются в ней».

Так что, если вы хотите, чтобы ваши дети были счастливы в семейной жизни, — будьте им примером.