Страдающий детофобией народ обречен на вымирание

Москва, 29 марта 2011 г. Росстат опубликовал предварительные итоги Всероссийской переписи населения, проведенной с 14 по 25 октября 2010 года. Получены данные об общей численности населения, о численности мужчин и женщин, сельского и городского населения. Впервые в итогах переписи есть данные по численности населения и возрастно-половом составе, которые были получены по всем муниципальным образованиям.

Директор института демографических исследований Игорь Белобородов в беседе с корреспондентом МТРК «Мир» прокоментировал эти данные.

— Итоги переписи были вполне ожидаемы и предсказуемы. Для меня неожиданностью было бы, если бы перепись дала бы какую-то другую, более положительную статистику в плане динамики населения. Мы имеем то, что заслужили. Народ, который не хочет рожать, который страдает детофобией, обречен на вымирание. И отговорки вроде «плохой уровень жизни», «неуверенность в завтрашнем дне» — это социальные клише, которые не соответствуют действительности. Их очень легко опровергнуть, если посмотреть на статистику, например, по количеству иномарок на душу населения, ювелирных изделий, дорогих мобильных телефонов и прочих предметов роскоши. Выйдет, что не такие уж мы и бедные на самом деле. Последняя перепись фиксирует те же процессы, что в свое время наблюдались в Римской империи накануне ее упадка, накануне ее завоевания варварами. Римляне тоже уделяли большое внимание жизненному благополучию, предавались различным извращениям, типа гомосексуализма, и считали ненужным рожать и воспитывать детей. Они поощряли миграцию, даже набирали в свою армию людей из иноязычных и инокультурных племен.

Это тесно коррелирует с итогами нашей переписи, поскольку, несмотря на снижение рождаемости и убыль населения, отмечен огромный для России миграционный прирост. Это, скорее, фактор тревожный, нежели положительный, ибо вся эта миграция имеет совершенно не российскую природу. Те, кто к нам приходит, это, во-первых, низкоквалифицированные мигранты, во-вторых, в их числе, как показывает криминальная статистика, очень много людей, склонных к криминальному поведению, в-третьих, в плане эпидемиологии это дает порой возникновение очагов уже давно забытых, экзотических для России инфекций. Эти мигранты не являются государствообразующей группой, скорее наоборот, некоей пятой колонной, и в ближайшее пятилетие вполне ожидаем какой-нибудь такой межнациональный всплеск, вроде тех, что были в свое время в предместьях Парижа, в Дании, в Германии, в Испании, в Греции – во всех странах, которые пожинают плоды непродуманной миграционной политики.

Пожалуй, один из выводов, на который меня наталкивают итоги переписи, касается следующего: прежде чем делать ставку на миграцию, необходимо не единожды задуматься о том, в какой стране будут жить наши дети. На мой взгляд важно сейчас не стабилизировать численность любой ценой, за счет мигрантов в том числе, поскольку рождаемость мы будем поднимать еще долго, на мой взгляд представляется более продуманным распределение существующей численности населения по всей площади России. У нас получается, что Москва растет, а население остальных регионов, за исключением кавказских республик, Бурятии, некоторых других регионов оно сокращается.

— По данным Росстата, у нас 61% населения сосредоточено всего в трех регионах – Центральном, Приволжском и Сибирском. Почему так?

— Исторически, скажем, Приволжский регион населен больше, чем, скажем, Дальневосточный – совершенно иной климат, совершенно иная экономическая база. Еще в царские времена в Сибирь ссылали на каторгу, а Дальний Восток заселяли путем очень серьезных экономических стимулов: предоставляли землю, привилегии. Сегодня этого нет, зато есть куча социально-экономических проблем. В условиях жесткого климата и фактической отдаленности от других частей страны и процессов, которые в ней происходят, население хочет переехать в более благополучные, более с их точки зрения престижные районы. Нет образа престижности, культа престижности проживания на Дальнем Востоке – никто не работает над этим. Ведь это вопрос даже идеологии, чем экономики, хотя второе здесь тоже многое определяет.

— То есть вы считаете, что нужно создавать, прежде всего, положительный образ регионов, а не экономику исправлять?

— Я считаю, что идеологическая часть формирует ментальность. Если мы будем говорить о численности населения в конкретных регионах – здесь тоже очень важен имидж конкретного региона, но он никак не может идти в отрыве от экономических преобразований. В данном случае экономические инструменты наделяют этот имидж действенностью, некоей технологизацией. Задавать образ нужно не только престижностью тех или иных территорий, но прежде всего за счет модели положительной семьи. Это образ семьи с двумя родителями и не менее чем с тремя-четырьмя детьми. Только так мы сможем преодолеть депопуляцию. Экономическая составляющая в отрыве от идеологии обречена на провал.

— Вы употребили термин «детофобия». Что послужило причиной такого явления, что люди не хотят иметь детей?

— Причина здесь одна — это секуляризация общества, отход от традиционных, нравственных ценностей. Это единственная причина, и ее очень четко подтверждает показатель рождаемости, дифференцированный по конфессиям. Атеисты у нас совсем потеряли способность к размножению, как биологический вид и социальный класс, воспроизводят себя лишь люди верующие: христиане, мусульмане, буддисты — независимо от конфессии. Мы идем к тому, что в ближайшие 30-50 лет будет расти число именно верующих людей, а если взять более долговременную перспективу, столетний, двухсотлетний период, то атеистов вовсе не останется, они показали свою полную неспособность к размножению. Если мы посмотрим на то, какой процент преступлений в этой среде, или какой процент супружеских измен, или абортов, или алкоголизма, или наркомании, то по всем этим показателям мы увидим, что именно верующие люди являются залогом стабильности общества.

— Но ведь именно из религиозной среды часто выходят экстремисты.

— Я сейчас не говорю о радикальных движениях, я говорю об умеренно религиозной группе, которая не номинально религиозна, а именно воцерковлена, то есть являются практически верующими. Процент радикальных религиозных лиц достаточно невысок, просто от них много шума и много проблем. Я считаю их проблемной группой и не рассматриваю как образец социального поведения.

— По сравнению с переписью 2002 года разрыв между мужским и женским населением увеличился, сейчас женщин больше на 10 млн. Какие факторы влияют на уменьшение численности мужчин?

— Изначально соотношение полов при рождении младенцев является следующим: на сто девочек приходится сто пять — сто шесть мальчиков. Это биологическая константа. Я думаю, что изначально все так устроено, что будущие мужчины рождаются в несколько избыточном количестве, именно учитывая их большую смертность. Мужчина по природе отличается более рискованным поведением, а в современной России никак не решается пока проблема повышенного алкоголизма, наркомании, плохой статистики по ДТП. Мы одни из лидеров по числу самоубийств – все это формирует некую сверхсмертность мужчин. Нельзя сказать, что это определяющий фактор в наших демографических проблемах, но по этим причинам все равно гибнут люди.

Определяющим обстоятельством и в этом вопросе является, конечно, семейность и семейный образ жизни. Известно, что женатые мужчины живут на 5-6 лет дольше. Человек, у которого за спиной семья, ведет себя более осмотрительно и осторожно, всегда думает о тех, кто его ждет дома. Человек, лишенный семьи, превращается в безбашенного потребителя, в лихача на дорогах, в саморазрушителя.

— Какие конкретно меры вы предложили бы для улучшения ситуации?

— Речь идет о стратегии демографической политики на долгосрочную перспективу. Такие вещи как демография, к сожалению, не сопоставимы со стандартными политическими циклами по 4-8 лет.

Необходимы изменения в жилищной политике: полная деурбанизация пространства страны и предоставление людям комфортного малоэтажного жилья, которое создает условия для нормального размножения. Самовоспроизведение в бетонных коробках в условиях мегаполиса становится почти невозможно. Становится очевидным необходимость возврата к традиционным идеалам, к родовым поместьям, к земле.

— А в том, что касается экономики – это будет натуральное хозяйство?

— Сейчас в плане дистанционных форм занятости такое обилие вариантов, появился даже термин «фрилансеры». Половина американских корпораций прибегают к наемному труду своих работников, потому что они давно просчитали, что намного выгоднее дать матери возможность карьерно состояться в домашних условиях, тем более что современная техника и средства коммуникаций это позволяют.

Что касается образования, необходимо с самых малых лет прививать семейные ценности. Часть подрастающего поколения у нас вообще проживает в неполных семьях, где отсутствует образ отца, а стало быть, заведомо отсутствует позитивный образ семьи.

Впоследствии мальчики из таких семей оказываются не готовы брать на себя ответственность. Видимо, этот пробел, да и для многих детей из полных семей, должно как-то восполнять государство в своей системе образования. Должна быть ориентация на семейный, выгодный для общества и государства тип жизни. Государство, которое убивает своих детей абортами, тоже не имеет никаких шансов.

— Вы считаете, что аборты нужно запретить?

— Да. Я считаю, что аборты нужно запретить. Ценность человеческой жизни превыше иллюзии выбора. Если женщина не хочет воспитывать ребенка, она может отдать его другим людям. У нас процент бесплодия, в том числе и из-за абортов, составляет 17%. Это эпидемия абортов!

Необходимо и введение семейной зарплаты – как для отца, так и для матери. На заводах Форда в свое время был норматив о том, что мужчина получает зарплату в зависимости от того, сколько членов семьи находится на его иждивении, включая детей и престарелых. Эта мера наиболее оправдана, поскольку содержит не только настоящих работников, но вкладывает деньги и в будущих.

Я считаю, что для нормальных полных семей также должен исчезнуть детский сад как явление. Это тоже коммунистическое нововведение, оно во многом разобщает семью, способствует разводам, потому что женщина или мужчина всегда могут развестись по пустяковой причине, зная, что дети не пропадут, что их можно отдать в детский сад. Как это исторически и практиковалось, именно родители должны быть для детей первыми учителями, причем за такое воспитание детей дома государство должно фактически оплачивать женщине ее репродуктивный труд по социализации будущих поколений.

mir24.tv