Преодолеть соблазн формата

— Средства массовой информации пытаются нас убедить в том, что функция потребления — едва ли не основная функция человека. Музыка, как и другие виды искусства, является одним из видов потребляемой продукции.

— Тебя просто используют как социальную единицу, исключительно для того, чтобы получать какую-то прибыль с тебя. На этом сейчас основано очень много музыки, литературы – того, что называют искусством. Такое искусство говорит человеку: «Не задумывайся глубоко! Некогда! Не нужно это делать!» Потому что если ты задумаешься, то ты не купишь ту продукцию, которую кому-то легко производить. Ну вот музыку, например.

Когда я принёс песни из последнего альбома, мне сказали: «Да… Хорошая вещь, но вот слишком много уж слов во втором куплете». Вот… Я был просто в шоке! А какие слова лишние?

Это как в фильме Amadeus (Милаша Формана). Есть такой фильм про Моцарта, где король, но дилетант, послушав музыку Моцарта, для того чтобы выразить какое-то мнение, сказал, что да, ему очень понравилось, но «слишком много нот» — говорит он Моцарту. На что Моцарт сразу же очень точно спрашивает: «Каких именно?»

«Слишком много слов», то есть «слишком много информации, нельзя так много информации, человек не успеет». Почему ты думаешь за другого человека? Это ты не успеваешь!

Это называется форматом. Есть определённый формат, глубже которого — нельзя; шире — нельзя. Потому что не надо задумываться, иначе будет не продать.

— Насколько формат мешает творчеству? Является ли формат ограничителем свободы творчества?

— Он мне мешал бы, формат, если бы я этим пользовался, если бы я для этого работал. Так как у меня нет его внутри, то он мне не мешает. В первую очередь нужно всё понимать относительно себя, относительно того, что ты делаешь. Когда пишу, я не думаю о формате, и для меня его не существует, и он мне не мешает нисколечки.

Почему мне легко в этом смысле? Потому что я пишу и пою не для того, чтобы заработать. Просто это способ моей жизни. Я не могу по-другому. Я так всё устроил в своей жизни. Я очень хотел этим заниматься, и в результате я занимаюсь этим. И я зарабатываю именно столько, сколько Бог даёт. Он не оставит меня, я знаю. Если я буду заниматься честно тем, чем я занимаюсь, Он не оставит меня. И я в это очень сильно верю. И поэтому для меня не существует формата.

Мне кажется, сейчас эта субкультура переживает кризис. Она приближается к той границе, когда ей всё-таки нужно будет взять что-то настоящее, то есть снова обратиться к вечным темам человека. Ведь это все-таки культура, хоть и с приставкой «суб». Просто она доходит до определённой черты, наступает кризис и снова появляется что-то интересное, я так думаю. И поэтому я уверен, что однажды радиостанции, масс-медиа обратятся к тому, что я делаю. Главное, чтобы я не перестал делать именно это.

Я наблюдаю такую тенденцию, что появляется всё больше молодых людей, которым интересно не та музыка, которую их заставляют слушать. Они находят что-то другое. В конце концов, есть Интернет, и появляется свобода выбора.

— Значит, чтобы заработать много денег, в настоящее время нужно обязательно в формате работать?

— Для того чтобы что-то «схватить», да, конечно, нужно работать в формате. Нужно быть интересным именно продюссерам.

— Какой формат интересен продюссерам?

— То, что мы видим каждый день. Дима Билан.

— Вы можете как-то описать свойства этого формата? Слов должно быть мало?

— Слова не должны нести какой-то такой… философской нагрузки. Не надо этого «груза». Без глубины. Они должны быть про любовь про какие-то отношения. Про некое внешнее переживание, с которым человек сталкивается, как первая влюбленность. Вот ты чего-то хочешь, а у тебя этого нет. И на этом построено музыкальное произведение. Внешне очерчена эта тема словесно. Ну, и самое главное: должен быть внешне сексуально привлекательный образ.

— А почему продюсеры именно такой формат выбирают?

— Потому что его легко продать. Продать прежде всего представителям подрастающего поколения, которые ещё ничего не знает, не задались вечными вопросами и являются социально очень активными… Тусовочно активными. То есть они ходят на концерты, они покупают музыку, им это нужно.

— Не является ли такое понимание продюсерами интересов подрастающего поколения ошибочным? Мы все знаем историю фильма «Остров», которому все предрекали коммерческий провал, а он оказался очень успешным. То есть оказалось, что людям в том числе молодым, на самом деле, нужно глубокое, вечное и не примитивное.

— Мне кажется, что здесь делается выбор. Он делается во все времена, всеми поколениями. Это, кстати говоря, некий атрибут свободы. Если не будет в этом мире плохого, то не будет выбора. Если не будет выбора, то в твоей принадлежности к добру не будет силы, не будет преодоления, не будет того, что ты сделал сам, как человек.

И фильм «Остров» — это подтверждение того, что очень многие люди готовы выбрать другое, то, что вне сегодняшнего формата. Оказывается, столько умных и интересных людей, понимающих глубину! А некоторые даже не знали о том, что они умные и глубокие, а когда они увидели этот фильм, что-то вдруг раскрылось им. Они подумали: «А ведь мне это близко!»

— То есть каждый творческий человек проходит испытание. С одной стороны, деньги. С другой стороны воплощение того, что есть в тебе.

— Я бы сказал, что это испытание проходит каждый человек. Не творческий, а каждый человек. Каждый человек проходит это испытание, и делает некий выбор для себя.

Много страданий связано с тем, что люди теряют какую-то внешнюю вещь и очень сильно переживают по этому поводу. Надо просто понять, что потеря этой вещи — это и есть твоё испытание! Это и есть возможность твоего выбора, возможность вдруг перестать бояться потерять это. И тогда тебе становится легко…

Нужно проще относиться к судьбе, я так считаю. Если тебе что-то дано, то это специально дано для того, чтобы ты смог сделать выбор. Для того чтобы ты смог сделать выбор, и, путём того, что ты делаешь выбор, вдруг обретаешь… какое-то понимание, которого раньше у тебя не было и которое нельзя другим способом найти.

Ты можешь пользоваться какими-то умными словами. Ты можешь даже начитаться книжек. Но не будешь понимать реальную глубину этих слов и этих мыслей. Чтобы принять эту глубину своим сердцем, у человека есть жизнь. Есть то, что происходит с нами. Не как в кино: мы пришли, попереживали, поплакали, за кого-то поболели, и потом погаснет экран, включится свет, мы вытрем слёзы, выйдем на улицу и поймём, что это происходило не с нами…

А есть реальная жизнь, которая происходит с нами. И ты должен понимать, что и смерть произойдёт с тобой. Этого не избежит ни один человек. Это понимание должно тебе что-то дать. Вот надо задуматься: что? Надо очень сильно подумать об этом. Потому что я сейчас могу сказать, что — это мой личный опыт. Но он должен быть у каждого свой.