Лучшие книги останавливают время

— В наше время книга стала товаром, и её читаемость зависит не только (а может быть, и не столько) от её внутренних качеств, но и от того, как она раскручивается. Как разобраться читателю, что стоит читать, а что нет? Что должно быть критерием?

— Просто надо в школе учиться хорошо. А если ты не учился, надо ещё раз обратиться к этому и почитать классику. И даже если ты учился, надо ещё раз взять и прочитать.

Вот я недавно читал Достоевского и недавно читал Толстого. Это наверно, каждый взрослый образованный человек переживал и может всплеснуть сейчас руками, когда я скажу, что одно дело проходить классику в школе, и другое — почитать потом, когда ты уже что-то прожил. Перечитывая одну и ту же вещь в разные периоды жизни, открываешь в ней какие-то новые глубины.

Собственно, мы не можем сейчас правильно и до конца померить ту литературу, которая сейчас пишется и издаётся. Потому что для этого должно пройти время. Но мы можем почувствовать, мы можем услышать, увидеть язык.

Например, есть такой современный писатель, Заинчковский. Вот я читал у него «Городок». Очень хороший писатель! Великолепный! Он мне где-то, слегка напомнил Шукшина. Очень глубоко, очень интересно. Настоящая литература! Его книги отмечены уже даже какими-то литературными кругами. А есть, например, Минаев, которого раскручивают. Это беллетристика, но я почитал «Духлесс», мне было интересно. Или Стогов, например. Илья Стогов. Который много рассуждает на тему современности и молодёжи. Например, «Мачо не плачут». Я почитал, и мне было интересно. Мне было интересно, потому что это очень близко к нашей жизни. Описываются события, которые происходят с нами ежедневно. И сама мысль очень хорошая, например, в «Духлессе».

— Тут возникает такой вопрос. Я как раз хотел его задать, Вы к нему подвели. Мне кажется, что одно и то же слово «чтение» может подразумевать под собой совершенно разные духовно-мыслительные процессы и иметь под собой разную цель. Мне кажется, что когда человек читает классику, у него какая-то одна цель, один процесс, а когда он читает какую-то книжку другого уровня только потому, что её читают (допустим, какую-нибудь Дарью Донцову)…

— Я не читаю Дарью Донцову, потому что мне неинтересно, мне скучно читать.

— Ну вот Минаева и Толстого Вы читали с одной и той же целью?

— Конечно же, с одной и той же. Я вообще книжки читаю с одной и той же целью. И даже в каком-то смысле можно назвать это «бесцельность». Просто читаю. Потому что на самом деле, литература, искусство — это некая, что ли, помощь в твоём собственном размышлении о жизни. Ты не можешь всё охватить. Взгляд другого человека — это новый аспект, в котором ты никогда не рассматривал это явление. Оно рассмотрено с той точки зрения, которое помогает тебе идти к истине.

Понимаете, у нас есть груз. Я вот начал-то с того, что нам трудно определить сейчас, что классика, что нет. Что будет читаться потом, будет ли Минаев или будет ли Заинчковский? Для этого должно пройти время. Но мы можем просто почувствовать, увидеть этот свет, который не для того, чтобы приукрасить несколько часов, проведённых в метро, а для того, чтобы осветить какие-то глубины. Чтобы стало ясно по поводу жизни. Это мы можем почувствовать. Мы можем закрыть книгу, почувствовав, что в нас что-то изменилось. Что мы получили подтверждение тому, о чём мы думали.

— Вы допускаете мысль, что Минаев может стать классиком?

— Я не исключаю этого. Можно сказать, что читая Платонова, ты сразу понимаешь, что есть метафизика языка, что это не обычный язык, что это уже поэзия. Конечно, Минаев — это не поэзия. Это больше похоже на газету. Хотя газета - это интересно. Что такое газеты? Это такой разговор, который не несёт в себе этого груза метафизического. То есть надо быстро обсудить или передать какую-то информацию. Ведь не все же поэты.

— Происходит определённая эволюция литературы в плане, в том числе, и насыщенности. Потому что ускоряется жизнь, у людей всё меньше времени читать. И если посмотреть, скажем, тех, кто писал триста, четыреста лет назад, у них было гораздо менее быстрое и менее насыщенное повествование.

— Я бы немножко по-другому посмотрел на эту вещь. Казалось бы, сейчас нужно концентрировать язык, потому что всё быстро движется, всё быстро меняется, информации очень много. И казалось бы, надо, наоборот, концентрировать язык, для того чтобы, прочитав немного, ты вдруг оказался в безвременье.

Но… у американцев «Война и мир» издана в виде комикса, вот такая книжулечка. Однако «Война и мир» — это как раз яркий пример того, что искусство, для того, чтобы ответить на самые важные вопросы, оно должно быть медитативным. И чтение - это замедление времени, это противостояние суете, быстрой смене обстоятельств, в которых ты не замечаешь самое главное… Просто не успеваешь это делать. И поэтому, для того чтобы успеть, нужно замедлить время. Потому что в каждом мгновении есть суть. Нужно просто остановить это мгновение, и тебе достаточно будет одного мгновенья, чтобы понять суть. И тогда что-то изменится в твоей жизни.